«Разбуженные колоколом». Заседание государственной думы четвертого созыва. 1917 год. Пиеса

Действующие лица:
Матрос Микешин, радикальный социал-демократ
Супруга Микешина белошвейка Валентина, беспартийная
Хозяйка салона, светская Дамочка, конституционно-демократическая партия (кадеты)
Председатель государственного собрания, обычно находящийся на отдыхе, Приполз, аграрий
Эсерка Анисья из разночинцев
Первая женщина-математик Эврипидова, моралистка, независимый депутат
Студент Рей Кучкин, анархист, приверженец Лохно.
И другие

В зале заседания государственного собрания четвертого созыва собираются представители различных партий.
В окна периодически заглядывает одноглазый литовский снайпер Увильнусь, намечая жертву. У дверей государственной думы толпятся люди. Выступает анархист Лохно. Красят губы и обсуждают наряды друг друга девицы из Колбасного переулка.

Эсерка Анисья, пылко взбегая на трибуну и нервно перебирая стопку зачитанных книг: «Господа, тема сегодняшнего собрания «Кто виноват? Что делать? Кто разбудил Герцена? И по ком звонит колокол?»

Дамочка, поднимая пенсне и направляя его на окружающих поочередно: «Всем привет кого не видела». Улыбается кончиками губ, явно что-то замышляя. Садится в собственное кресло.

Первая женщина математик Эврипидова молчит, погруженная в поиски идеальной формулы. За размышлениями она незаметно для себя то снимает, то одевает головной убор.

В зал вваливается матрос Микешин, обмотанный с ног до головы кобурой. Стреляет в воздух. «Круто вышло?» Садится в первый ряд. Немедленно выпивает. Валентина вытирает ему губы белым платком ручной вышивки.

На заднем ряду похрапывает министр путей сообщения Пилин.

Наконец, в боковую дверь входит председатель собрания Приполз, застенчиво пробирается к своему месту в президиуме со словами «Я ненадолго, я пьяный». Садится, не глядя в зал, перебирает бумаги.

После затянувшегося молчания Приполз читает по бумажке: «Товарищи, дамы и господа, братья и сестры. Исторические роли такие. Матрос Микешин – зеркало русской революции. Прошу смотреться в него в минуты затмения. Страну народу. Землю крестьянам. Бабы – зло. Материтесь, ебитесь, деритесь, только меня не трогайте. Акцизы на водку не повышайте. Пойду я». Приполз нас покидает.

Дамочка достает из ридикюля золоченую рогатку и метко стреляет вслед Приползу.

«Я могу! Я ребят со двора приведу, мы телеграф и почту возьмем! И еще я много знаю про кикимор», - зачем-то добавляет Микешин и стреляет в воздух. Валентина радостно щебечет.
Микешин записывает текст Приполза крупными печатными буквами и срочно отсылает в типографию.

Шелестя пышными юбками, появляются светские дамы, участницы собраний прошлых созывов, и недоуменно взирают на происходящее через лорнеты.

Эсерка Анисья в расстроенных чувствах листает то Фрейда, то Чернышевкого. «Господа, мне опять снился сон, что все мы будем работать, писать эссе, открывать друг другу душу, жить долго и счастливо. Мы люди будущего, господа»

В зал входит сонный мужчина неопределенного возраста: «Друзья, всех целую, разрешите прочесть вам мою новую повесть о нежном привкусе пизды».
«Это буржуазная литература, она будет чужда народу, пишите проще. У нас не литературный клуб, а государственное собрание», - говорит в рупор Микешин.

«Вы все чмо», - неожиданно подает голос из угла студент Кучкин.
«Сам чмо!» - не выдерживает эсерка Анисья.
Кучкина выводят из зала. Благородная Дамочка тихонько журит Эсерку за невоздержанность.

Микешин занимает место в президиуме, стучит кулаком по столу: «Значит так, я тут главный. Приползу пожизненная пенсия и телки. Въездные визы буду давать тем, кто от меня тащится. Все остальные объявляются врагами народа. При слове культура хватаюсь за пистолет».

В зал ровным шагом входит отряд рабочих и матросов. Григорий Грешин задирает юбки женщинам, Лифчиков поплевывает по сторонам, за ними плетется примкнувший к отряду прохожий. Новая рабочая поэтесса Маньяковская читает понятные народу стихи о лампочках. Ей аплодирует дочь лавочника с очень длинной фамилией.

В зал случайно заглядывает экономист Незлобин и приветливо машет Дамочке.
«Нах», - кричит Микешин и стреляет в дверь, от которой Незлобин успевает отпрыгнуть.

«Вы звери, господа, вы звери», - повторяет эсерка Анисья. Дамочка, сжав губы, печально смотрит в окно зала.

Микешин в президиуме требует водки и немедленно выпивает. Валентина Микешина вытирает мужу губы белым вышитым платочком.

Стекла окон сотрясает пушечный залп с крейсера.

а в довершение к прочтению одну старую вещичку, написанную Искрой в ноябре 2005 (нарыла в своем компе)
22:34:20 Искра : ПРИТЧА О ДРУЖБЕ
22:34:30 Искра : "Жил-был один очень темпераментный мальчик.
22:34:38 Искра : И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда мальчик не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
22:34:50 Искра : В первый день в столбе было 37 гвоздей.
22:34:59 Искра : На другой неделе мальчик научился сдерживать свой гнев, и с каждым днем число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться.
22:35:07 Искра : Мальчик понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
22:35:14 Искра : Наконец пришел день, когда мальчик ни разу не потерял самообладания.
22:35:22 Искра : Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из забора по одному гвоздю.
22:35:30 Искра : Шло время, и пришел день, когда мальчик мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя.
22:35:36 Искра : Тогда отец взял сына за руку и подвел к забору: "Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в заборе дыр?
22:35:43 Искра : Он уже никогда не будет таким как прежде.
22:35:53 Искра : Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остается такой же шрам, как и эти дыры.
22:36:01 Искра : И не важно, сколько раз после этого ты извинишься - шрам останется.
22:36:08 Искра : Словесный шрам такой же болезненный, как и физический."

ну и как некую аналогию...картинку для смеха)))

"Эпоха НЭПа", пиеса, акт второй

действующие лица те же

За окнами раздался пушечный залп, мелко задрожали стекла окон зала. Это кончил Приполз от минета местной опереточной звезды Авроры.
Микешин завистливо поморщился и сказал:
- Продолжаем работу, товарищи. И давайте, ребята, жить дружно.
В зал вбежала Дарья Лавочникова и пустилась в пляс помахивая платочком:
-Ииииииххх!!! Микеееееешинн! Ураааа! Уауауауауауааааа! Труляля-лялятру! Ля-ля! Ма-ма! Возьмите меня к себе заседать, мне охотааааа! – сказала запыхавшаяся в пляске Лавочникова.
Но ее не услышали, взоры заседающих были прикованы к Микешину.
-Новое правительство не плохое, новое правительство – хорошее, - сказал Микешин,
- мы хотим реформ и прогресса. Поэтому объявляется эпоха НЭПа!
-НЭ Пей? – с надеждой попыталась расшифровать Валентина Микешина, складывая на коленях шелковый вышитый платок.
-Неа, - лукаво подмигнул Микешин, радуясь тому, как всех заинтриговал.
-Наступил Пиздец, - заржал Кучкин
-У нас не матерятся, - строго сказала Дамочка и хлопнула Кучкина по пыжиковой шапке.
-Хуй! – с вызовом объявил Микешин пристально глядя Дамочке в глаза
Золоченая пулька полетела из рогатки в лоб председателю.
-А «Э» что значит тогда? - поинтересовалась любознательная Анисья.
-«Э» значит что вы все чмо, - повторился Кучкин и снова был выведен из зала.
-Ээээээ, - задумчиво почесал репу Микешин, - энто хороший вопрос, надо подумать., - Нам Это Пох?
-Эврика! - неожиданно подала голос Эврипидова. Все обернулись, ожидая продолжения. Но Эврипидова снова замолчала, углубившись в вычисления.
-Неандертальцы Это Плохо, - веско заметила Дамочка.
- Надо Эссе Писать! – предложила свою версию Анисья.
-Пиши, пиши, только, пожалуйста, двубоко, - ответила Валентина
-Надо Эмоции Провоцировать! – провозгласил Приполз. Дамочка повернулась к Приползу и погрозила ему рогаткой.
-Так ведь веселей, - оправдываясь развел руками Приполз.
-Да уж! – эсерка Анисья отпила валидолу из фляжки.
-Нежная Эротичная Я, - кокетливо захлопала ресничками МаньяковскаЯ.
-Не годится, там в конце с "П" должно начинаться, - рассудил Микешин
-Что поделаешь, если у некоторых Я начинается с "П", - заметила кадетка N.
-Нам Эротику Подавай, где, кстати, вирт? – заявил привязавшийся к заседающим прохожий и полез под юбки дамам. Дамы завизжали и стали каблуками выгонять прохожего из лички.
Из коридоры залы послышались звуки баяна. На пороге появился кривоногий мужчина с баяном в руках. Эсерка Анисья взволнованно зарделась, ей явно стало не до эссе.
Экономист Незлобин осторожно заглянул в зал и приветливо помахал Дамочке. Микешин в это время закусывавший не успел отреагировать, как Дамочка уже пригласила Незлобина сесть, и повернулась к нему всем своим роскошным декольте.
Кто-то застучал молотком над президиумом. Это кончивший Приполз на стремянке приколачивал к стенке подзабытый им ежегодный поздравительный плакат. На этот раз транспарант был из алой бархатной ткани с желтой бахромой, золотом на нем было вышито: «С новым годом, товарищи! С Новой Эрой без Привата!»

Мик! как тута награды раздают??

Уставшие от новогоднего отдыха заседающие вернулись к важным политическим делам.
-А давайте играть, как-будто уже 30е годы наступили. И я вас всех посадил, да и сам к вам паханом на зону пошел. Будет типо «Вирт в законе» (© Мик)
Благородные дамы в ужасе посмотрели на председателя:
-Мы по фене не ботаем! И тату потом не отмоем!
-Не хотите, как хотите, - отвечал Микешин. И начал маршировать из комнаты в комнату, распевая звучным баритоном:
-«Весь вирт насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый вирт построим
Кто был ничем, тот стал никем» (© Мик)
И немедленно выпил.

-Неужели нельзя пойти путем эволюционных преобразований? – жалобно спросила эсерка.
- Такова правда истории, никуда не денешься! – объяснил Микешин и огладил откуда ни возьмись взявшиеся у него густые усы. Заложив один палец за борт шинели, он продолжал: – Я пророк Миквелик и вижу будущее! У нас впереди долгая история! Построим социализм, будем все получать одинаково, от меня. Потом врага победим, потом кукурузу посадим в чате, я возглавлю, потом оттепель, потом… - Микешин затормозил и свел внезапно погустевшие брови, - выведем войска, введем в другое место, включим прожектор... Пророк Микешин приостановил речь, ибо будущее, представшее перед ним, было уже чересчур далеким и туманным. Только на лбу у него от напряжения проступила карта Америки.

От таких ускоренных темпов политических процессов в зале заседаний стало жарко. Стекались люди. Свободных мест становилось все меньше.

-Узнаете меня? – к шептавшимся о чем-то Анисье и Эмме приблизился долговязый юноша в фуражке и с портфелем.
-Геша? Как ты вырос! – воскликнули девушки
-Я вам ща кое-что почитаю! – нарочито развязно сообщил юноша, - два года писал, чтобы вы поняли, как ошиблись! – сказал он, торопливо копаясь в портфеле.
Но только он достал мелко исписанные листки, как в зал вбежал голый человек в черной полумаске:
-Я Монте-Кристо, вы ни за что не угадаете мой прошлый ник!
-Счас вычислим, - сурово сказала Еврипидова, доставая таблицу случайных чисел.
-Получай, - выстрелила Дамочка золоченой рогаткой.
-Я Клэр, и мне тридцать семь, - на пороге появилась томная незнакомка с веером и саквояжем, - я пылкая натура, знаю жизнь, приобрела опыт, принимайте.

-Ну а теперь,- Дамочка вытащила из сумочки блестящие золотые ключики и помахала ими, - друзья, всех прошу к окну!
-Что это? Что? – воскликнули дамы. Кто-то упал в обморок. Подали нюхательные соли. Скорее достали лорнеты, чтобы лучше разглядеть.
-Это автомобиль! – сказала Дамочка гордо, - или звездолет по-нашему.
-И он что же, без лошадей ездит?
-Без лошадей, темнота! На моторе!
-Дамы и господа, идемте пить шампанское на капоте, - предложил сонный мужчина неопределенного возраста.
-Идемте, идемте, - зашумели учредители и толпа высыпала во двор.

У дверей Зимнего сверкало зеркальными поверхностями, блестело свежей краской, переливалось на солнце заграничное диво. Салон его был обит новенькой бежевой кожей. Колеса, казалось, готовы были вот-вот закрутиться, чтобы мобиль сорвался с места и полетел. По всему корпусу мобиля были привязаны разноцветные ленточки, прицеплены памятные безделушки, красовались надписи.
Заседающие обступили мобиль. -Ах, какой он блестящий! Ах какой бампер! Ах какой капотик! - радовались дамы.
-Здесь были Фауст, Рада, Львенка, Солод, Джен, Искра, - начала читать Анисья длинный список автографов. Одно имя было тщательно затерто. На дверце мобиля красовался цветок орхидеи. Над небольшой вмятиной оставлена подпись – много нечитабельных иностранных букв. На руль намотался длинный седой волос из бороды. Чей-то школьный дневник завалился между сиденьями.
-А здесь почему пусто? Некрасиво, - поинтересовалась Анисья
- Пусть будет место – для новых имен, - ответила Дамочка.
-Ой, это же мой браслетик, который я заложила в ломбард! – прослезилась светская львица Эмма.
-А я выкупила и пристроила, - сказала Дамочка, поглаживая серебряный браслет над фарой.

Добавлено (12.01.2010, 17:28)
---------------------------------------------
- Тррррррррррррр, - это подъехал Матрос Микешин на своем танке. - Ну раз автомобиль-звездолет построили, я тогда свой Мик-34 в металлолом сдам.
-Ты что! Пусть будет, тоже нужное транспортное средство. Да и вторую мировую еще ты нам обещал,- сказала Дамочка.
-Что это вы тут делаете? - через невысокий штакетик свесилась нога мужчины, затем появилась раскладушка, следом на землю упал кипятильник. И, наконец, показалась голова незнакомца. - У, какие тут милашки! Лапочки! Прелести! – радовался он устанавливая раскладушку.
-Бляяя, - нарушила собственные устои Дамочка. Это кто-то уже успел привязать к выхлопной трубе консервную банку, - Придется снова доставать садовые ножницы.
Группа анархистов, куда без них: студент Рей Кучкин, Вирусгерпеса и босоногая кришнаитка Нытье уже раскладывали скользкие арбузные корки.
-Черт побери! – это случайно поскользнулась на одной из них Еврипидова.
-Помажь зеленкой и надень очки, - наказала ей Дамочка.
-Вы все чмо! - из последних сил крикнул Кучкин.
Заседающие рефлекторно обернулись. Затем дружно подхватили студента за руки и за ноги, подняли и потащили к деревянному строению неподалеку. В этот момент политические распри были забыты, сердца бились в унисон. Поэтому нести Кучкина старались как можно медленнее, чтобы растянуть редкое переживание единства. Кучкин воспринял это по-своему.
-Я всех вас сделал! - крикнул он, исчезая в деревянной проруби.

Дальше все катались на новом автомобиле, кто в кабине, а кто на подножке. И каждый, конечно, хотел посидеть за рулем.
Эссерка Анисья радостно жала клаксон, подпрыгивая от счастья и сочиняя в уме последний акт Пиесы «Разбуженные колоколом».
-А это что за негр в женском платье и с веером как у Дамочки? – обернулись заседающие на резкий запах.
-Собака Кучкин, выбрался и веер мой стащил! – всплеснула руками Дамочка, - ну да мелочь, пусть обмахивается.
-А давайте играть? – вспомнил кто-то.
-Ставь черту!

==========================================================
Эпилог

Дума Четвертого созыва прервала свое заседание. Светало, а для кого-то и вечерело. Солнце, обходя землю, прощалось с одними заседающими и приветствовало других. Кого-то звал заводской гудок, кого-то – мягкие перины.
Вы хотели бы знать, что делали заседающие после окончания работы в учредительном собрании? Извольте, заглянем на минутку за кулисы…
Вот сонный мужчина неопределенного возраста медитирует под луной, не выпуская из рук кистей и палитры.
Вот министр путей сообщения Пилин, в рассеянности назвал любовницу именем жены и получает в данный момент за это новую порцию обвинений в Свинстве.
Вот эсерка Анисья Лахматова не гасит до утра свечу и все скрипит пером по бумаге, иногда сдувая со лба сбившуюся прядь и прислушиваясь к далекой мелодии.
Вот светская кокетка Натали в объятиях бравого поручика на скамейке в саду. Оставим их наедине и позволим им объясниться.
Вот светская львица Эмма, ловко закинув ножку, поправляет туфельку на радость столпившимся вокруг юношам и зрелым распутникам.
Чистит до блеска свою винтовку литовский снайпер Увильнусь, заглядывая единственным глазом в окна детей, которые плохо себя ведут.
Улыбается с афиш на круглых тумбах гибкая девушка-тигр, находящаяся в мировом турне.
Вот первая женщина-математик Эврипидова чертит формулы правильной жизни мелками на асфальте. Но сколько не пересчитывай, в сумме получается лишь то, что все проходит и худой мир лучше доброй ссоры.
А вот статная девушка в венке ищет цветущий папоротник в палисаднике Думы. Глядишь, и найдет.

И остальные, надеется автор, пребывают в добром здравии и заняты своими важными и нужными делами.

Трррррррррр, - это подъехал Микешин, ловко подхватил за талию Валентину и поднял ее на корпус боемашины. Валентина аккуратно протерла пушку белым вышитым платочком, уселась рядышком с мужем, потрепала его кудрявую буйную голову.
-Твоииии батоооныы, ониии жее буулкиии, - затянул Микешин звучным баритоном, взмахнул невидимыми удилами и погнал танк домой, на ходу вращая пушкой.

Дамочка, войдя в прихожую, первым делом скинула пальто и велела приготовить ванну.
-У меня был тяжелый день, Груня, - Дамочка приложила ладонь ко лбу.
-Дрочить будут-с, - с понимаем шепнула дворецкому горничная и поспешила выполнять указ.

Эссерка Анисья отложила перо и задумалась. А ведь пьеса в конце концов оказалась про любовь. Да как и все, что пишут в ВБП. Иначе и быть не могло.

На этом можно было бы и остановиться. Но читателю наверняка интересно, а как же Приполз? Куда он внезапно исчез, где находится и когда появится снова? Этого, как обычно, никто не знает. Но мы верим – он вернется. Он обязательно вернется. Чтобы преподнести нам новый сюрприз.

( Посвящается всем нам, без которых ничего этого не было бы. Анисья Лахматова)

КОНЕЦ

Итак... как вы видите - комната из за меня теряет свой вид.. буквально лицо комнаты превращается в жопу))))

Тогда неуважаемые мной дамочки есть вопрос - почему вы поместили ВСЕ ДО ЕДИНОГО мои фанты - и под ником Утром счастливая и под ником Ветерок в ночи на ваш - ваш с маленькой буквы))) - сайт???

где разум и где логика?

так вот - я требую мои фанты с Дамочкиного сайта удалить)))

СВОИ ПИШИТЕ)))))))

я помещаю точные копии сразу на два сайта - на сайт Мика и на сайт Дамочки) отвечать на выплески я буду только на сайте Мика - так как я думаю что с сайта Дамочки мое выступление будет удалено))) к тому же там смогут корректировать мои слова - а я так не играю)))))

Итак я жду. Мои фанты могут быть только на сайте Мика а никак не на сайте Дамки - которая банила меня из комнаты и всячески пыталась унизить)))

а партсобрание кстати написано как Санта Барбара)))))))))

Добавлено (02.02.2010, 21:52)
---------------------------------------------
а кстати Мик - мне жаль что ты заигрываешь с ними - после всей грязи что вылита на тебя.

Ты очень невнимательно читала.

это я вам говорю - дамка, анаис и эврика))) пацалуйтесь там горячо)))) на всякий пожарный)))

Кстати, дорогу нашла, потому что вдруг вспомнила о комнате. У Гугла спросила. Он показал сюда дорогу.

Новый эпизод, в котором кратко описываются гибель ВБП, одинокие скитания графоманки Анисьи, робот Петя и «Вирши без привата».

«Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс.» (Михаил Булгаков «Белая гвардия»)

«Есть ли жизнь после жизни», - этого Приполз не знал. Теоретически можно было предположить, что нет, ведь в Бога Приполз не верил. Однако что-то подсказывало ему, что гибель комнаты «Вирт без привата» - еще не конец. В ту душную летнюю ночь Приползу не спалось. Жара стояла невыносимая. Ни мокрые полотенца, ни холодное пиво не помогали. Хотелось обматерить кого-нибудь и потребовать себе виртуальный минет на правах знаменитости, но даже этого сделать было негде.
А на далекой чужбине ворочалась в супружеской постели Валентина. Микешин, которому больше негде было развернуть всю свою молодецкую удаль, заканчивал на кухне третью упаковку пельменей. Повешена на стенку снайперская винтовка Увильнуся. И больше его никто не боится. Дамочка как раз закончила сводить счеты с дебитом и кредитом и прислушась к ветру, идущему с моря. Этот ветер предвещал воплощение ее сверхновых суперсекретных оченьважных планов. Что же касается Анисьи, то она в это время слушала шум другого, южного моря, который смешивался с жаркими стонами из соседнего номера.
-И как же теперь сублимировать, если писать не о ком? – нервно размышляла Анисья. Она только недавно закончила безрезультатное лечение в Обществе Анонимных Графоманов, и уже ощущала новое приближение графоманской тяги. Вентилятор у Анисьи шумел как турбина самолета, но от жары и чужих стонов не спасал.
ВБП был уничтожен варварской гранатой. Всего лишь! Одной маленькой гранаткой, разорвавшейся по воле неизвестной вражины. Когда это произошло, истощенные политическими играми заседающие и не заметили потери. Но теперь… Какова роль гранаты в истории? – вспоминала Анисья школьную программу. Является ли вражеская граната важной действующей силой или она лишь довершает гибель того, что себя исчерпало… Заумные мысли хоть как-то отвлекали от острой зависти к соседке.
«Трыньк», - это пришло сообщение. «Мы никуда друг от друга не денемся, свои люди», - говорилось в письме. И правда, подумала Анисья, и в самом деле. А это Дамочка, мастер изящной пропаганды, вела подготовительную работу по внедрению суперсекретных оченьважных планов.
На виртуальных улицах чата царило привычное беспокойство. Вывески на дверях как всегда зазывали пообщаться с умным мужчиной, заняться грубым сексом, поговорить о вере и найти виртуальную любовь. Острое ощущение бесприютности и сиротства пронзило тонкую душевную организацию Анисьи и даже ее довольно основательную телесную организацию. Кто-то схватил ее за задницу и дыхнул в лицо: «Хочешь вирт?» Анисья отшатнулась. Неужели, горестно размышляла она, разрушился тот виртуальный мир, где «изразцовая печка в столовой грела, били в столовой черные стенные башенным боем, мебель старого красного бархата, бронзовые лампы под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры…» Портьер из алого бархата Анисье было особенно жалко, обниматься за ними было так удобно и приятно.
Неожиданно новая надпись, сделанная свежей краской, привлекла внимание Анисьи. Что-то неуловимо знакомое было в почерке, изобразившем «Кафе «Болтушка». Анисья вошла внутрь. И вот те на!
(продолжение ниже)

Добавлено (16.08.2010, 20:40)
---------------------------------------------
(продолжение)

-Микешин! Какими судьбами!
-Да, вот решил заняться ресторанным бизнесом, - развел Микешин руками, на которых висели белые полотенчики, - робота себе смастерил, смотри. Микешин хлопнул в ладоши, и из-за прилавка появился робот Петя и плеснул ему пива. Микешин хлопнул дважды, и робот Петя поклонился Анисье.
-Прикольно, - обрадовалась встрече Анисья.
В кафе вошел курьер с пачками книг в серой оберточной бумаге.
-Доставка новинок! – объявил курьер.
-А, кладите в угол, - устало поморщился Микешин.
Анисья, любящая чтение, сразу распаковала один из свертков. Внутри были небольшие брошюры, распечатанные на ризографе.
-«Они уже почти грызут друг друга», - бросилась в глаза случайная фраза.
-Ты подписался на «Юного натуралиста»? – удивилась Анисья
-Да неее, это соседи назвались «ВБП» и свою продукцию ко мне сносят складывать. Говорят, тут места много, и они теперь ВБП. Уже девать некуда.
Анисья полистала брошюрки. Слог в большинстве случаев был отвратительным. Но дело ведь не в слоге. Внутренная пустота и какая-то душевная вялость сквозили во всем, написанном в них.
-Пресно, ужасно банально, у нас даже в Общество Анонимных Графоманов таких не брали лечиться.
-Такого как в «Вирт Без Привата» никогда не будет, никогда, - всплеснула руками Валентина, - а как хочется, ах, как жаль!
-Да я за фанты Дамочки и Злого…! – Микешин не нашелся, что продать за фанты, но эмоцию выразил.
-АААА! ВБП forever!!!!- неожиданно закричала выпивавшая до этого тихо Эврипидова.
-Да, старого ВБП не будет, он свое отжил. Но мы-то остались…
-Ну, помянем. Петя, наливай! - стукнул кулаком по столу Микешин.

На обратном пути Анисья из любопытства зашла в соседнюю желтую дверь под вывеской «ВБП. Вирши без привата».
В комнате было накурено и людно, за тесно сбитыми столиками сидели люди с одухотворенным видом.
-Тема «Пила», - объявили фант.
Кто начал выводить монотонным высоким голосом:
-Даже если ты распилишь меня пополам, я не покажу своих слез!
Слушатели медитативно раскачивались, некоторые роняли слезу.
Пара знакомых приветливо подмигнули Анисье. Остальные внимали рассказчику.
-И пили не пили, но души распилить ты не сможешь!
Анисья заметила, что в «Виршах без привата» уже подсуетились соорудить кухоньку с креслом для Приполза, чтобы он мог варить там себе макароны, наливать пива и просить минет.
К Анисье быстро подсел проворный молодой человек с одухотворенным лицом.
-Вы у нас первый раз? У нас тут контакт душ, понимаете, это так важно - контакт душ - заговорщически сообщил он.
-Да-да, -кивнула Анисья, но ее взгляд и мысли уже были прикованы к невысокому кругленькому человеку в костюме индейца. Он прижимал в углу молоденькую красотку и уже собирался произвести с ней контакт душ с помощью своего тамагавка.
-Котярыч! –Анисья кинулась через всю комнату к старому знакомому в наивной надежде, что их трогательная встреча впечатлит его так же, как и ее.
-Привет, - буркнул новоявленный Оцеола через плечо, - меня тут нет.
-На нет и суда нет, - расстроилась Анисья.
Оставаться и дослушивать фант про пилу не было никаких причин.
На улице стояла вечерняя прохлада. Жара постепенно спадала, ощущалось приближение осени. Анисья заглянула в «Болтушку», чтобы послушать пение робота Пети. Пел он вечно одно и то же, зато наливал разное. Анисья сделала большой глоток виски, и растворилась в реале.

«Трррыньк», - это пришло сообщение от Дамочки. «Ага, значит сверхновые планы начали осуществляться», - смекнула Анисья. Чемодан с пером, бумагой, купальником и кепкой уже стоял наготове и ждал. Ждали и изразцовая печка в столовой, и портьеры алого бархата... Впрочем, их еще предстояло повесить.
Выскочив на улицу, Анисья нетерпеливо взмахнула рукой. Такси резко притормозило рядом. Анисья взглянула через опущенное водителем стекло:
-В комнату «Свои люди».